Относительно социального расслоения русских племен восьмого и девятого веков археологические свидетельства указывают на разделение между богатыми высшими классами и простыми людьми, во всяком случае, среди полян, северян и кривичей. Знать и купцы таких больших городов, как Киев и Смоленск, накопили значительное богатство. Находки большого количества кладов с восточными монетами, обнаруженных в разных губерниях, указывают на широкий круг внешнеторговых отношений. Оставляя в стороне клады, относящиеся к более позднему времени, и принимая в расчет только те, которые содержат восточные монеты восьмого и девятого веков, следует сказать, что большинство этих кладов было обнаружено на землях северян, радимичей и вятичей; хотя немало подобных кладов находилось и в землях кривичей и словен, а также в Ростово-суздальском регионе, тоже заселенном этими двумя племенами. Что касается киевских земель, в период до десятого века здесь было найдено немного, и лишь один клад был обнаружен при раскопках на территории нижнего Дона.
Однако слабое отражение в археологических материалах экономической дифференциации едва ли может служить достаточным основанием для окончательного решения вопроса. Трудно себе представить, чтобы в течение более чем двухсотлетнего существования сельской общины при индивидуальном ведении хозяйства в недрах ее могло сохраниться имущественное равенство чле-ноц. Уже одно различие географических условий (почва, климат и т. п.) таит в себе достаточно предпосылок, способных создать благополучие для одних хозяйств и несчастье для других. Большую роль должны были играть различные стихийные бедствия — пожары, засухи, наводнения. А, как известно, человеку, раз оказавшемуся в тяжелых экономических условиях, если и удается преодолеть их, то лишь с большим трудом, а чаще всего он так и застревает в них. Становлению экономического неравенства внутри общин должны были способствовать не только причины, связанные с хозяйственной деятельностью населения, но и ряд внега-них обстоятельств, как например военные столкновения и т. п. А такие явления в жизни славян этой поры имели место. Так, в недатированных записях Повести временных лет летописец отмечает, что после смерти братьев Кия, Щека и Хорива поляне «быша обидимы Древлями и шгьми околними.. .». Около середины IX в. (под 862 г.) летописец сообщает о серьезных столкновениях между славянскими племенами севера: «В лѣто 6370. Изъгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собъ володъти, и не бъ в них правды, и въста род на род и быша в них усобищѣ , и воевати почаша сами на ся. ..».Нет никакого сомнения в том, что в результате таких столкновений победители, и в первую очередь племенная верхушка, в какой-то мере обогащались за счет побежденных, да, заодно, очевидно и «ополонялись челядью». Известно, что пленные рабы для славян этой поры не были новинкой. Как отмечали мы выше, в войне с Византией VI—VII вв. славяне хорошо познали это явление. Они не раз брали пленных, да и сами попадали к византийцам, и им прекрасно была известна экономическая значимость пленника. Безусловно, эти обстоятельства способствовали не только возникновению экономического неравенства между свободными общинниками, но и должны были создавать условия для появления рабов и вообще зависимого населения, а тем самым и антагонистических классовых отношений.
Нельзя недоучитывать и еще одного, весьма существенного момента. Жизнь славян Восточной Европы протекала не изолированно. Она тесно переплеталась с жизнью народов, окружавших славян со всех сторон. С ними славянам пришлось столкнуться с первых же шагов своего продвижения на территорию Восточной Европы. Взаимоотношения славян с своими соседями, судя по письменным источникам и археологическим памятникам, были довольно сложными. Так, с одной стороны, насколько это позволяют заключать археологические данные, славяне очень рано (очевидно, во второй половине VIII в.) устанЬвили с юго-востоком, находившимся в сфере политических интересов Хазарского каганата, тесные торговые связи, а с другой — судя по летописным данным, ряд лесостепных славянских племен (поляне, северяне, вятичи и радимичи) платили хазарам дань. Установление даннической зависимости славян от хазар не могло появиться мирным путем, без военных столкновений. Она должна была сказаться и на внутренней структуре славянского общества. Хазарские наместники (сборщики дани), «оседая» в тех или иных славянских общинах на правах господствующего слоя, тем самым способствовали более быстрой дифференциации населения. То же происходило и на севере. Там кривичи и словене новгородские платили дань варягам. Рассказывая об этом, летописец отмечает явно военный характер столкновений, происходивших между варягами и славянами на этой почве. Укрепленный характер славянских поселений VIII—IX вв. в юго-восточной, восточной и северо-восточной частях Восточной Европы, занятой славянским населением, свидетельствует о довольно напряженной жизни окраинных поселений славян, что наиболее отчетливо выступает в пограничье со степью, где известен ряд древних поселений, подвергшихся в конце исследуемого нами периода (в середине или во второй половине IX в. и позднее) полному разгрому со стороны кочевников (очевидно, печенегов).
|
Первые князья Исследование славянских легенд о первых правителях в основном проходило в контексте сравнительно-исторического изучения летописных и хроникальных текстов. Были отмечены и проанализированы типологические параллели между древнерусскими летописями («Повесть временных лет») и чешской погодной Хроникой Козьмы Пражского, англосаксонскими анналами, скандинавскими сагами и, шире, западноевропейским и византийским историописанием. В результате этих изысканий установлено, что картина ранней, языческой истории в средневековой историографии формировалась по сходным моделям, поскольку при переработке устной традиции первые книжники руководствовались близкими принципами.
Согласно легенде, жили некогда три брата – Кий, Щёк и Хорив и сестра их Лыбедь. Братья поселились на холмах, стоящих неподалеку друг от друга, и это стало началом города, который был назван Киевом в честь старшего из братьев Кия. Имя «Кий», возможно, происходит от тюркского слова kiy («берег реки»). Поскольку правящий клан Хазарского государства был тюркского происхождения, мы можем связать название города Киева с приходом хазар. Хазарские войска, должно быть, подошли к Киеву с востока, и их привлекли крутые холмы (kiy) по ту сторону Днепра. Отсюда, видимо, и название города. Представляется, что имя третьего брата, Хорива, имеет библейское происхождение. Хорив – это русская транскрипция имени Хореб. Имя это связано с названием холма Хоривицы, – по-видимому, места поселения хазарских евреев в Киеве. Что касается второго брата, Щека, то он, судя по всему, может быть отождествлен с Чоком, булгарским бойлом, который воевал в Днепровском регионе в начале девятого века. Следует отметить, однако, что подобное же имя, Шок (Saac) упоминается в старых мадьярских хрониках. Имя сестры мифических братьев, Лыбедь, ясно указывает на мадьярское происхождение, поскольку оно, вероятнее всего, связано с именем мадьярского воеводы Лебедя. Примечательно то, что царевна Лебедь стала популярным персонажем русских былин и народных сказок. Между VI и VIII вв. возникли крупные восточнославянские племенные союзы, в рамках которых начался процесс классовой дифференциации. Наиболее развитыми были племенные союзы полян на Среднем Днепре вокруг Киева, древлян, кривичей и т. д. Вожди с их военными дружинами, опирающиеся на многочисленные крепости (городища) среди них были уже настоящие военно-оборонительные сооружения,-постепенно образовывали господствующий класс. К концу VIII столетия было достигнуто соотношение производительных сил и производственных отношений, необходимое и достаточное для формирования феодального государства. На рубеже VIII-IX вв. возрастает сельскохозяйственное производство, распространяется частная собственность на землю. Была создана система даннического обложения, за счет которого жил формирующийся господствующий класс; поступавшие средства, а сюда входили, в числе прочего, драгоценные меха (куньи, беличьи, собольи), дали возможность славянской знати включиться в восточную и византийскую торговлю. Распространение арабских монет со второй трети IX в. позволяет проследить развитие этих связей. В первой половине IX в. формируются два восточнославянских государственных объединения, северное - у словен ильменских, и южное - вокруг Киева. В состав последнего входили территории полян, древлян, дреговичей, радимичей, часть северян и кривичей.
В конце седьмого века племена асов и русов с нижнего Дона покорились хазарам, в то время как племена асов в районе верхнего Донца были завоеваны мадьярами, последние, однако, считали себя наделенными верховной властью над хазарами в этой местности. Согласно нашему предположению, в 730-е гг. в регионе верхнего Донца появились шведы и столкнулись с мадьярами. Эти последние тогда двинулись на запад в район нижнего Днепра и Буга и частично завоевали, частично вытеснили на север полян и уличей. Теперь донецко-донской речной путь контролировался шведами, которые со временем смешались с асами и русами, приняв название последних. Новые объединенные русы, должно быть, сначала признавали над собой господство хазар, но затем, около 825 г., порвали с ними и основали свой собственный каганат. Около 833 г. хазары нанесли ответный удар, построив крепость Саркел, намереваясь отрезать русских от донского речного пути.
Работы по строительству Саркела начались около 833 г. Мы можем представить, что к 840 г. хазары, должно быть, завоевали северян и вятичей, а позднее – также и радимичей. Относительно хазарского контроля над полянами свидетельства противоречивы. Под датой 6367 г. от сотворения мира (859 г. н.э.) летописец записывает, что поляне платили хазарам дань мехами. Однако, согласно другому рассказу, когда хазары потребовали дань с полян, те предложили заплатить мечами. Летописец сообщает, что хазарским старшинам это предложение показалось подозрительным, и они предостерегли своего «князя» (т.е. кагана) такими словами: «Не добрая эта дань, князь. Мы ее добыли оружием, острым с одной стороны, которое называется саблей, а их оружие обоюдоострое и называется мечом. Эти люди наложат дань на нас и на другие страны. И все это сбылось». Этот рассказ, как он читается в «Повести временных лет», несомненно, является плодом поэтической доработки. В первоначальной версии, должно быть был записан простой факт, что поляне однажды предложили хазарам заплатить дань мечами. Впоследствии выплата дани прекратилась, что вызвало комментарии и объяснение летописца. Мы можем предположить, что хотя хазарские войска и дошли до Киева, они вряд ли оставались там долго. Ввиду другой доступной информации нам следует считать, что фактический контроль над Киевом был установлен мадьярами. Поскольку сами мадьяры являлись хазарскими вассалами, поэтому нет противоречия в источниках, одни из которых называют хазар, а другие – мадьяр правителями Киева. В этой связи «Повесть временных лет» говорит только о хазарах. Мадьярская версия дана в хронике нотариуса короля Белы. Она была написана в тринадцатом веке, но ее составитель использовал старую мадьярскую хронику, так называемую Gesta Hungarorum («Венгерские деяния»), которая была написана в начале двенадцатого века, то есть одновременно с русской «Повестью временных лет». Согласно нотариусу Белы, мадьярский воевода Олом (или Алмус) разбил киевлян, которые были принуждены после этого признать его господство. В связи с этим следует отметить, что «Повесть временных лет» упоминает дворец Олома («Олмин двор»), который был расположен на холме возле Киева. Эта гора была известна как поселение угров (т.е. мадьяр) – Угорское. Воевода Олом (?????????, ср. Алмус) также упоминается в книге Константина Багрянородного «Об управлении империей». Макартни считает, что сын Олома родился около 840 г.. А если так, то дата рождения Олома приходится на период несколько раньше 820 г., во всяком случае, не позже этого года. Видимо, он был во цвете лет ко времени, когда хазары появились в Киеве, около 840 г. Мы можем предположить, что между хазарами и мадьярами было достигнуто соглашение, по которому Киев был оставлен в подчинении Олому. Известно, как рассказывает о начале русского государства «Повесть временных лет». Под 860-м годом она упоминает, что «имаху дань варязи, приходяще из заморья, на чюди и на словенех, на мерях и на всех кривичах». Через год после этого, в 862-м году «изгнаша варягы за море, и не даша им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста род на род; и быша усобице в них, и воевати сами на ся почаша, и ркоша: поищем сами в собе князя, иже бы володел нами и рядил по ряду по праву. Идоша за море к варягом, к руси, сице бо звахуть ты варягы русь, яко се друзии зовутся свее, друзии же урмани, аньгляне, инеи и готе; тако и си. Ркоша руси16 чудь, словене, кривичи и вси: земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет; да пойдете княжит и володеть нами. И избрашася трие брата с роды своими и пояша по собе всю русь, и придоша к словеном первее. И срубиша город Ладогу и седе старейшин в Ладозе Рюрик, а другии Синеус на Белеозере, а третей Трувор в Изборьсце. И от тех варяг прозвася Руская земля. По дъвою же лету умре Синеус и брат его Трувор; и прия Рюрик власть всю один, и пришед к Ильменю, и сруби город над Волховом, и прозваша и Новгород, и седе ту княжа и раздая мужем своим волости и городы рубити: овому Польтеск, овому Ростов, другому Бело-озеро, и по тем городом суть находнице варязи, - первии населници в Новгороде словени, и в Полотске кривичи, Ростове - меряне, Белеозере - весь, Муроме - мурома; и теми всеми обладаше Рюрик». Другая версия этого рассказа, находящаяся в Лаврентьевской летописи, не упоминает о первоначальном поселении Рюрика в Ладоге, а прямо приводит его в Новгород. В соответствии с этим и фраза о прозвании Русской земли «от варяг» поясняется подробнее: «от тех прозвася Руская земля новугородьци: они суть людье новугородьци от рода варяжска, прежде бо беша словени».
Существуют и другие версии предания, сохранившиеся в позднейших источниках, приводящие некоторые детали события. Так утерянная, но находившаяся до того в руках Татищева Иоакимовская летопись, рассказывая о совещании новгородцев перед выбором князя, называет старца Гостомысла, подавшего совет об избрании варяжских государей, упоминает о притеснениях новгородцев призванными варягами, о вызванном этим бунте местного населения под руководством Вадима Храброго и о подавлении восстания Рюриком. Это разногласие вариантов летописной традиции о начале русского государства с несомненностью указывает на то, что первоначальное предание дошло до нас не в чистом виде, а в позднейших переработках, и, следовательно, нуждается в критическом исследовании. Не останавливаясь на различных подробностях приведенной легенды, не трудно разобрать ее простейшую канву: междоусобия финских и славянских племен, занимавших в IX-м веке северные пределы России; подчинение их варягами из-за моря, собиравшими с них дань; бунт и освобождение от варягов, и вскоре после этого основание «русью» княжества, охватившего северную Россию.
Если поверить этой легенде, то вопрос об образовании русского государства сведется к двум вопросам: кто такие - варяги, и что такое - русь. Относительно первых летописи известно, что они живут по берегам Варяжского моря, под которым разумеет Балтийское море21. К варягам летописец причисляет шведов (свей), норманнов (урмане), англов, готов, римлян, франков и некоторые другие племена, но обычно разумеет под ними только скандинавские народы, чаще же всего называет именем варягов шведские, норвежские и датские дружины, являвшиеся на службу к русским князьям и византийским императорам, известные в Царьграде и на востоке под тем же именем варангов (Βάραγγοι)). Позднее на Руси варягами называли всех «немцев», и иногда - католиков (вера варяжская = вера латинская). Запутаннее оказывается вопрос о имени «русь». Иногда оно употребляется как имя одного из варяжских племен, в некоторых случаях означает территорию Киевского княжества, иной раз - территорию всей славянской России, наконец, иногда различаются варяги, русь и славянские племена. Летописец, следовательно, употребляет это имя в различном смысле, а утверждает, что оно пришло в Россию вместе с варягами: «А словенеск язык и рускый один, от варяг бо прозвашася Русью, а первее беша словене».
|
|